Отчет об одиночном велопоходе по Байкалу.

Преамбула.

Это мой первый в жизни зимний поход и я прошел его в одиночку. Как и положено новичку, я допустил много ошибок и получил массу ярких впечатлений. Может быть, моя история кому нибудь пригодится.

Как все начиналось.

В марте 2015 года мы с друзьями - велосипедистами прекрасно покатались по Байкалу вокруг острова Ольхон. Жили мы тогда в тепле и уюте в посёлке Хужир, на турбазе Набаймар и совершали из неё радиальные покатушки по льду Малого моря. Гоняли налегке, с маленькими заплечными рюкзаками, исследуя острова Малого моря, ледяные гроты и пещеры. Яркие впечатления от красоты зимнего Байкала долго меня не отпускали и я решил, во что бы то ни стало, вернуться...

Ни опыта зимних походов, ни соответствующего снаряжения - у меня не было. Два года я готовился: читал отчеты, копил деньги и покупал снаряжение. Пришлось приобрести пуховой спальник, ветроустойчивую палатку с юбкой, куртку-пуховку,  передний багажник, жесткую вилку, бензиновую горелку и самый большой велорюкзак, какой я только смог найти...

23.02.18 - 26.02.18. Заброска.

Попасть на Байкал из Ижевска не так то просто - нет ни прямых поездов, ни самолетов. Ближайший самолет летит из Москвы, а поезд можно перехватить на узловой станции Агрыз, расположенной в 40 км от Ижевска. Кроме того, пришлось принять во внимание весьма объемный багаж - велосипед, еда и зимнее снаряжение, которых, к моему ужасу, набралось за 40 кг (не считая велосипеда). Таскаться с этим грузом по Москве с вокзала на вокзал мне не хотелось. Поэтому я решил ехать поездом, в купе. Велосипед я разобрал, упаковал в чехол и сдал в багажное купе за 400 руб.

Практически все 2,5 суток до Иркутска я ехал в купе один. Таким образом, мой одиночный поход начался с поезда. В Иркутск поезд прибыл в 3:25 ночи по местному времени. Сдал багаж в камеру хранения и стал ждать свой микроавтобус.

По плану стартовать я должен был от поселка Хужир на острове Ольхон. Готовиться к старту и собирать велик гораздо удобнее в тепле, чем на улице. Поэтому я заранее забронировал в Хужире, на той же турбазе Набаймар номер на одни сутки. Турбаза за дополнительную плату (1250 руб) предоставляет услугу трансфера из Иркутска на Ольхон.

Микроавтобус забрал меня с железнодорожного вокзала Иркутска в 8:30. Покружив пару часов по хостелам Иркутска, водитель набрал полный салон китайских туристов и мы двинули на Ольхон. Вместе с обедом, дорога заняла почти 6 часов.

Турбаза оказалась плотно забита китайскими туристами, причем, мне показалось, что в основном женского пола. Горничная сказала, что им даже пришлось поставить в номера дополнительные раскладушки.

Мой номер был небольшой - 10м2. Большая двухместная кровать, маленький шкаф и телевизор. Вот как он выглядел.

Удобства на этаже. К слову сказать, прорваться к умывальнику или в туалет было весьма затруднительно - китайские женщины без стеснения оккупировали мужской санузел.

Заселившись в номер, я сразу занялся сборкой велосипеда. Велосипед собирал в общем коридоре. Китайцы с любопытством на меня косились, но подойти не решались. На сборку ушло около часа. Солнце было еще высоко и я поехал проверять велик на льду.

И тут меня ждало неприятное открытие: везде, насколько хватало глаз, всё Малое море было покрыто  торосами. На велике можно было местами проехать, но это было весьма не просто. Даже налегке я с трудом передвигался, а как я завтра поеду с 40-кг велоштанами?! Я поскорее вернулся на турбазу, оставил велосипед и пошел в поселок чтобы проконсультироваться у местных - где начинается ровный лёд? Мне сказали, что целиком всё Малое море в этом году замерзло очень неудачно - сплошные торосы до самого мыса Хобой. Такое случается чрезвычайно редко. Торосы, конечно, бывают, но лишь небольшими местами, а такого сплошного торошения местные не припоминают.

Что делать? Ехать 40 км своим ходом по берегу до Хобоя? Меня это не устраивало: я знал, что эта грунтовка не из приятных: по камням и песку через глубокие овраги и высокие холмы. Вместо запланированного одного ходового дня, с моим грузом на этот участок ушло бы дня два, а то и больше. График летел к чертям. Да и не в графике дело! Я приехал сюда чтобы летать с ветерком по льду, а не толкать велосипед по каменистым Ольхонским предгорьям. Хорошо бы найти машину, которая меня отвезет к чистому льду. Весь в раздумьях, уже в глубокой темноте вернулся я на турбазу и зашел к администратору турбазы - к Татьяне. Рассказал ей о своей проблеме и спросил нет ли у неё телефонов местных водителей? Она тут же кинулась сама звонить и со второй попытки нашла. Я  договорился с водителем за 4 тыс рублей (он просил 5 тыс), что он отвезет меня к метеостанции Узуры, где начинается чистый лёд.

27.02.18. Первый ходовой день.

УАЗик (буханка) подъехала к 10 утра прямо к дверям моего корпуса на турбазе. Я был уже готов, быстро загрузился и мы тронулись. Водителя зовут Николай (тел. 8 950 141-48-41). Коренастый, невысокий бурят, лет шестидесяти. Родился и всю жизнь прожил на Ольхоне. Все полтора часа ухабистой дороги он увлеченно рассказывал мне про местную жизнь. А в это время я, в салоне, упершись руками и ногами, пытался удержаться на сиденье, поддерживать беседу и следить за рюкзаком и велосипедом, чтобы они не очень сильно летали по салону.

Особенно меня встревожил его рассказ про волков. Как бы между прочим, он спросил не боюсь ли я один ночевать в палатке на льду. Я говорю: нет, а кого бояться то? И он рассказал, что в этом(!) году, в начале зимы на Ольхоне была замечена  стая из  3-4 волков. Николай держит стадо коров, которые, как тут принято, свободно пасутся где попало. Никаких загонов нет, куда скотина хочет туда и идет. Может даже несколько дней домой не возвращаться. И скоро одна из его коров приползла домой чуть живая - с глубокими рваными ранами до костей. Он эмоционально и в красках рассказал, как они с братом схватили карабин и пошли прочесывать округу. Им удалось подстрелить крупного волка - две пули в него всадили. Третью пожалели, решили дождаться когда сам сдохнет. Но волк все никак не умирал, смотрел на них красными и жуткими, как в фильмах ужасов, глазами и тяжело дышал. К смертельно раненому волку приближаться очень опасно - даже в таком состоянии он может опасно покалечить.

Когда я очнулся от наваждения его рассказа, с надеждой спросил, что волкам же на льду делать особенно нечего, коров же на льду нет? Но оказалось, что наоборот - зимой волки охотятся на нерпу и очень далеко могут уходить по льду в её поисках. Почувствовав мое волнение, он успокоил меня, что волков на Ольхоне уже несколько месяцев не видели. Скорее всего, они ушли в Прибайкальский национальный парк, в сторону Ушканьих островов, где много нерпы. Утешение мне показалось слабым, но я решил не думать об этой мрачной опасности.

Тем временем мы проехали через редкий ряд домиков поселка Узуры и Николай высадил меня на самой кромке Байкала. Несмотря на легкую дымку ярко светило солнце и, радуя сердце, до горизонта лежал ровный голубой лёд.

Фотка перед стартом:

Кстати, это единственная фотка, где я присутствую в кадре. Меня сфотографировала, гулявшая по берегу, молодая семейная пара из Питера. Больше такой оказии мне не предоставлялось и на остальных фотках присутствуют только Байкал и мой велик.

Старт в 11:47. Не слезая с велосипеда, через несколько рядов замерзших трещин, я выбрался из залива Хужир на чистый лёд и покатил вдоль Ольхона на запад. Шипы приятно хрустят по льду, оставляя за мной тонкую белую дорожку.

Иногда на льду встречаются трещины, как правило, замерзшие. Они возникают между выступающими мысами береговой линии и имеют ширину от 0,5 до 1,5 метров. Особенно длинные трещины могут  достигать несколько десятков километров и быть в ширину до 4 метров. Трещины образуются из за температурного расширения льда: при перепаде температуры на 1℃, линейное расширение льда составляет 70 мм на 1 км. Упираясь в неподвижный берег, лед раскалывается со страшным грохотом.

Опасаясь неокрепшего льда, я сначала все трещины переходил пешком. Но потом  натренировался и стал отличать надежно замерзшие трещины от подозрительных. И, при возможности, проезжал их сходу, не снижая скорости.

Эту трещину, конечно, проскочить не удалось, пришлось перетаскивать:

Чем ближе к берегу, тем больше становится трещин, поэтому удобнее ехать на расстоянии. Однако и слишком удаляться от берега тоже не хочется, потому что береговые скалы очень красивы и являются совершенно необходимой частью пейзажа. Я ехал, примерно, в 1 - 3 км от берега, удаляясь на максимальное расстояние в заливах и приближаясь в районе выступающих мысов.

Велосипед катится по льду очень легко, накат такой же как по асфальту Не напрягаясь и болтая ногами, можно неограниченно долго держать приличную скорость. Время и километры здесь пролетают незаметно.

Примерно в 16:00 я начал присматривать место для стоянки. Ночевать решил на льду.

Из-за большого перепада дневных и ночных температур трещины, чаще всего, возникают именно ночью. Скорость распространения звука во льду более чем в 10 раз выше чем в воздухе, поэтому грохот от треснувшего, даже, в 5 километрах льда, ощущается так, как бы то прямо под палаткой стрельнули из пушки. Выспаться в такой канонаде очень сложно. Из-за этого многие туристы предпочитают ночевать на берегу. Но мне хотелось самому послушать жизнь ночного Байкала.

Не доехав примерно 10 км до пролива Ольхонские ворота, я остановился около старой трещины, на небольшом снежнике, в 3-х километрах от берега.

Снег является хорошим теплоизолятором от холодного льда. А трещина мне нужна, чтобы можно было  отпиливать лед из торчащих льдин. Лед нужен не только для воды, льдинами я еще прижимал штормовую юбку палатки, чтобы ветер не задувал под тент.

У палатки обязательно надо натянуть все штормовые оттяжки, потому что сильный ветер может подняться неожиданно. Тут для новичка есть неочевидный момент: стандартные колышки от палатки в лед не вбить! Вместо колышков на льду используются специальные ввертыши, которые продают в рыболовных магазинах. Я пользовался такими:

Из-за необходимости закручивания ввертышей и крепления всех оттяжек, установка палатки на лёд, по моим ощущениям,  занимает в два раза больше времени чем на грунте. Провозился я с палаткой, наверное, минут 40.

До заката оставалось уже совсем немного времени и, в заходящих лучах солнца, я принялся разжигать бензиновую горелку (Kovea Bosster+1). И тут я понял, что совершил, наверное, самую большую ошибку похода: я не взял спички! У меня были с собой три зажигалки, но ни одна из них не работала! Дома, при комнатной температуре, они прекрасно горят, но в -20℃ газ в них замерзает! Кроме того, горит ведь не сам бензин, а его пары и, при низкой температуре, он испаряется гораздо хуже! Я отогрел зажигалку под мышкой, но мне удалось добиться лишь слабого бледного пламени, которое не могло дотянуться до чашки испарителя горелки. У меня было с собой огниво, но и оно не помогло: горящие искры просто падают в бензин и тухнут в нем, как в воде, не успевая поджечь бензиновые пары. Наверное целый час я пробовал разные варианты, снова и снова отогревая зажигалки. Уже давно стемнело и я возился в свете налобного фонарика. В конце концов, я оторвал кусок бинта из аптечки, пропитал его бензином, намотал как факел, на запасную спицу от колеса и, о чудо, он вспыхнул от слабого язычка зажигалки! Со второй или третьей попытки мне удалось от такого факела зажечь горелку. Я громко вознес благодарности местным бурятским духам и всем богам человечества!

Лед я топил в маленькой литровой кастрюльке. Складная ножовка Fiskars пилит толстые, 20 сантиметровые льдины, как тонкую фанеру. С её помощью я нарезал брусочки подходящего размера и периодически подкладывал их в кастрюльку. На получение из льда 1 литра кипятка тратилось, примерно, 20 минут и 60 грамм бензина (марка Галоша). Первый литр я сразу заливал в термос и заваривал чай, чтобы тут же его пить, пока готовится еда. Когда закипал второй литр, то половину термоса я уже выпивал, поэтому, доливал в него кипяток и топил третий литр, теперь уже для еды. После еды я, на всякий случай, еще залил полный термос чая на утро. Итого, за вечер мне пришлось растопить льда на 4 литра.

После ужина, несмотря на ранее время, ничего не остаётся делать, кроме как ложится спать. Под спальник я клал ижевскую пенку и самонадувашку Term-a-rest ProLite. Эта пара совершенно не пропускает ледяной холод. Спал в пуховом мешке Bask Karakoram с нижней температурой комфорта -21 ℃. Залезал в спальник в той же самой одежде, в которой ехал на велосипеде. Одежда вся влажная от пота и если её снять, то утром она превратится в ледяную броню и обратно её уже не наденешь. Поэтому приходится всё сушить на себе. Так же с собой в спальник пришлось взять влажные варежки, шапку и внутренние войлочные чулки из вело-ботинок.

Первая ночь на льду - самая запоминающаяся. Вокруг все грохочет и взрывается. В перерывах между взрывами слышно, что Байкал, как живой, тяжело дышит и глухо ворочается под ледяным панцирем, будто ему там тесно. Всю ночь провел я между сном и явью. Мне снились, то окружившие палатку волки, то расколовшийся прямо подо мной лед.

28.02.18. Второй ходовой день.

Подъем вместе с восходом солнца, в 7 утра. Вылезая из палатки, после такой беспокойной ночи, ожидаешь увидеть вокруг страшную картину разрушений - громадные трещины и вставший дыбом лед. Удивительно, но пейзаж за ночь совершенно не изменился: вокруг всё та же ровная  поверхность. Как будто, кто то встал до меня и быстренько тут прибрался.

Первым делом я кинулся разжигать горелку. Но сколько я не пытался, по вчерашнему сценарию, поджечь свой импровизированный факел, мне это не удавалось. Даже несмотря на мои попытки укрыться в тамбуре палатки, ветер все равно сдувал слабое пламя с зажигалки. В конце концов я сдался и решил не тратить зря время.

Хорошо, что догадался перед сном набрать полный термос чая. Перекусил пряниками с салом, запил чаем, сложил палатку и поехал в Сахюрту (МРС) за спичками. Небольшое отклонение от маршрута, всего 10 км. Легко отделался.

В проливе “Ольхонские ворота” пришлось как следует побороться со встречным ветром. Но это было, пожалуй, моё единственное противостояние с ним. Весь оставшийся поход он дул мне в спину. В Сахюрте без труда нашел магазин и купил 10 коробков спичек. Рассовал их по разным карманам и гермам, чтобы не дай бог, не промокли. На этом моя эпопея с горелкой закончилась. Со спичками она потом всегда заводилась весьма охотно и, я бы даже сказал, с энтузиазмом, как будто извинялась за ранее доставленное неудобство.

От Ольхонских ворот до Бугульдейки, на протяжении 85 км, был идеально ровный лед - без торосов и кривых вмерзших льдин. Огромный бескрайний каток!

В нескольких километрах от Ольхонских ворот я встретил одинокого велотуриста из Иркутска. Он ехал от Култука до Северобайкальска и поразил меня маленькими размерами своего рюкзака. Оказывается, он путешествует без палатки, а ночует в зимовьях. И уже не в первый раз проходит этот маршрут в таком формате.

По ровному льду да при попутном ветре велосипед летит сам.  Километров через 40 я почувствовал, что необходимо остановиться и перекусить. На мысе Орсо нашел глубокий, защищенный от ветра грот. Вход был перегорожен бруствером из наваленных друг на друга тонких прозрачных льдин. Пришлось немного повозиться, чтобы расчистить проход. Внутри я уютно расположился, растопил на горелке лед, заварил чай и плотно перекусил.

Для перекусов я использовал шоколадные пряники, сало, ореховую смесь и полукопченую колбасу. Только велосипедист может понять такую еду как “пряники с салом” :).

С приближением вечера я стал искать место для стоянки. Ветер все крепчал и поэтому хотелось заночевать на берегу, укрывшись где нибудь в складках местности. С этой целью я исследовал несколько бухт, но везде выход на берег был перегорожен широкими полями непроходимых торосов. Солнце садилось, времени на поиски уже не оставалось и я решил опять ночевать на льду.

Так выглядел мой второй лагерь.

Поздно вечером около меня остановилось судно на воздушной подушке “Хивус”. Водитель вышел и спросил - не нужна ли мне помощь. Узнав, что все в порядке, пожелал удачи и уехал.

Этой ночью я уже не обращал никакого внимания на треск льда и спал как убитый. Под утро поднялся сильный ветер и стало заметно холоднее. Кроме того, от влажной одежды, которую я сушил на себе, видимо, слегка отсырел спальник и я стал подмерзать. Я накинул сверху на спальник пуховку и снова уснул до рассвета.

01.03.18. Третий ходовой день.

Будильник прозвонил в 7 утра, но ветер так завывал снаружи, что я решил попробовать дождаться когда он хоть немного ослабнет. Но надолго моего терпения не хватило и через 20 минут гидробудильник вытолкал меня наружу.

Оказалось, что ночью подо мной треснул лед. Тонкая длинная трещина прошла прямо под палаткой. Несомненно что при этом был изрядный грохот, но я никак его не выделил ночью среди общей канонады. Вот трещина на фотке.

Сворачивание лагеря в ветреную погоду требует особого внимания. Оставленные без присмотра легкие вещи тут же норовят улететь в небо, а те что потяжелее - стараются быстро укатиться по скользкому льду за горизонт. Чудо, что я ничего не прощелкал.

Горелку я даже не стал пытаться разжигать на таком ветру. Экран от ветра был бы тут бесполезен. Так же как вчера, я перекусил пряниками с салом и запил чаем из термоса. Полноценный завтрак я собирался сделать позже, укрывшись от ветра в каком нибудь гроте.

Даже без завтрака, сворачивание лагеря заняло почти 2 часа и стартанул я лишь в 9:45.

Ветер толкал меня так, что можно было совсем не крутить педали. Обгоняя меня, по льду текла снежная поземка.

Ехал я, практически, без остановок. Пока едешь - тепло и хорошо, но стоит чуть остановиться, то  сразу начинаешь замерзать.

Солнца не было и поэтому я очень мало фотографировал. В пасмурную погоду мой старый фотоаппарат делает все фотки черно-белыми и скучными.

Пока я выбирал место где бы спрятаться от ветра и приготовить завтрак, незаметно для себя проехал уже 30 км. До Бугульдейки осталось всего 10. Там я собирался заселиться в гостевой дом, чтобы помыться, высушить отсыревшую одежду и переждать непогоду. Приободренный близкой целью, я отбросил мысли о завтраке, допил остатки чая и поехал в посёлок.

Я заранее, еще дома, записал телефоны турбаз и гостевых домов, мимо которых буду проезжать. По первому же телефону меня с радостью приняли. Поселился я у Нины Иннокентьевны, пожилой бурятки. Цена 1000 руб в сутки. Вот её телефон 8 902 769-32-19.  Нина Иннокентьевна выделила мне одну из трех гостевых комнат:

Обычно к ней на выходные из Иркутска приезжают любители покататься по Байкалу на коньках. Но сегодня я был единственный постоялец.

С самого начала она предложила мне либо самому готовить себе еду на кухне, либо кушать то, что она будет готовить, а заплатить за это потом, сколько не жалко. Я, разумеется, выбрал последний вариант и не пожалел - все было очень вкусно и сытно. Вообще, мне очень понравилась эта женщина. Я чувствовал себя легко и свободно, как в гостях у родной бабушки.

До вечера было еще далеко и я прогулялся к мраморному карьеру в 2-х километрнах от поселка.

Уже дома я прочитал, что вокруг Байкала есть несколько месторождений белого мрамора, но только этот подходит для изготовления статуй, из за какой то своей особой мягкости. Сейчас карьер находится в резерве. По специальным лицензиям разрабатываются лишь небольшие объемы с длиной элементов до 7 метров.

Вечером, перед сном, я посмотрел прогноз погоды на завтра: обещали еще более сильный ветер. Ночевать завтра в палатке в таких экстремальных условиях мне хотелось. Поэтому я решил доехать до поселка Большое Голоустное и там снова заселиться в гостевой дом.

02.03.18. Четвертый ходовой день.

Стартанул я где то в 8:50. С утра погода была еще вполне терпимая -  умеренный ветер и дымка, сквозь которую слабо пробивалось солнце. После Бугульдейки стали попадаться обширные заснеженные участки снега. Но он был тонкий - всего 1-2 см и ехать, практически, не мешал.

К полудню ветер набрал полную силу. По льду потекла настоящая снежная река. Снежные струи, как водные потоки, то стекались, то расходились, обходя препятствия. На маленьких трещинах, как в ручье, образовывались локальные снежные водовороты, а большие торосы, как горные реки, создавали настоящие большие пороги.

В этом районе Байкала очень красивые места, которые я намеревался посмотреть. Скалы, ледяные гроты, шагающие деревья в Песчаной бухте. К сожалению, мне пришлось проехать мимо всех этих красот. Я успокаивал себя тем, что обязательно еще раз вернусь сюда.

Чтобы перекусить, я укрылся за скалой Большого Колокольного мыса, который виден внизу на фотографии. Спрятаться было необходимо, потому что, кроме зверского холода, в такой ветер даже невозможно налить чай из термоса: ветер подхватывает струю и в мгновение ока распыляет ее в мелко-дисперсионную пыль.

Очень зрелищно выглядело, когда я проносился через такие снежные перемёты. Мне казалось, что мои колеса просто их взрывают. Взбуравленный колесами снег тут же взлетал в воздух и я несколько секунд ехал в плотном снежном облаке.

Где то здесь, я встретил двух англичан, которые пешком шли против ветра, волоча за собой по двое санок со снаряжением. Полностью замотанные лица, как у мумий, с тонкими щёлками для глаз. Мы кратко обменялись мнениями на счет чертовой погоды - “nice weather”, “good day” и быстро разошлись своими курсами - долго на таком ветру не побеседуешь.

Не сразу я осознавал насколько опасна такая погода. Пока велосипед исправен, и сам я в порядке - кажется, что ситуация находится под контролем. Но малейшее происшествие, вполне невинное, при других погодных условиях, здесь может мгновенно перевернуть ситуацию с ног на голову, превратив её в крайне опасную. Дошло это до меня когда в GPS-навигаторе сел аккумулятор и я попытался его заменить. Стоило мне остановиться, ветер тут же насквозь пронзил меня. Пальцы на руках сразу окоченели и перестали слушаться. У меня не получалось ни достатть аккумуляторы ни вставить потом новые. В тепле это можно сделать без спешки за 20 секунд, но тут я провозился, проклиная все на свете, по моему, минут 5. Когда я наконец закончил, то уже трясся от холода.

Последнее испытание ждало меня за 3 км до поселка Большое Голоустное. Метель еще усилилась, видимость упала до 20 метров и начался лабиринт из ледяных торосов. Берега я уже не видел и пробирался вперед по навигатору. Я старался не думать о том что будет, если навигатор вдруг сломается. Неожиданно из снежной мглы, откуда то сбоку, появилась команда москвичей, которые, как и я, шли от Бугульдейки. Так же как с англичанами - поговорить не получилось - ветер не давал такой возможности. Они мне успели лишь сказать, что тросы лучше обойти по берегу.

Протащив метров 500 велосипед по береговой гальке, я снова выволок его на лед и опять поехал по стрелке навигатора, объезжая, неожиданно возникавшие из метели, камышовые острова и галечные отмели в устье реки Голоустной. Курс я держал на пристань. Я подъезжал все ближе и ближе, навигатор показывал до цели 1000, 500, 300 метров, но я все еще ничего не видел в буране и сильно волноваться, туда ли я вообще еду. Я ждал эту пристань как манну небесную, но она, все равно, возникла передо мной неожиданно. Деревянная, из толстых, черных и уже местами сгнивших бревен,  высотой под 3 метра. Я не видел где у неё конец и где начало и просто поехал вдоль этой стены, по направлению ветра. Оказалось, что это не пристань, а волнолом, загораживающий волнам вход в бухту.

У берега ветер был гораздо слабее, видимость улучшилась и я различил свой главный ориентир - церковь. Мой гостевой дом Кудыкина гора находился рядом, на горе. Прибыл я в 15:45.

Хозяйка, Татьяна, поселила меня на мансарде, в комнате рядом с печной трубой - сказала что тут теплее. Цена 500 руб в сутки. Комната без окон, поэтому  выглядит как кладовка.

Об этот потолок я несколько раз крепко приложился головой.

Рядом с моей комнатой еще три такие же. Дверь выходит в общую кухню - коридор:

В соседней комнате жили замечательные пенсионеры из Ангарска - дядя Федор (отчество, простите, забыл) и его жена Маргарита Яковлевна. Сюда они приехали на выходные подышать Байкальским воздухом. Дядя Федор категорически отказался считать мои сублиматы за еду и, не обращая никакого внимания на мои возражения, стал кормить меня из своих запасов. Вечером мы до полуночи засиделись за чаем и душевным разговором о походах, Байкале, горах и жизни.

На следующий день они уехали, а я решил еще одну ночь здесь переночевать. До Листвянки оставался  всего один ходовой день, а на поезд мне надо было лишь через 3 дня.

03.03.18. Пятый день. Дневка.

В этот день я решил просто покататься по льду налегке. Взял с собой только термос с чаем и перекус. С утра еще оставалась тонкая облачная дымка, но к полудню она совершенно рассеялась.

Честно говоря, после ярких впечатлений прошлых дней, кататься по льду налегке мне показалось пресновато. Такое чувство, как будто впустую тратишь время.

Остаток дня я посвятил наведению ревизии продуктов и порядка в снаряжении. В общем, старался, как более изощреннее, убить свободное время.

04.03.18. Шестой, последний ходовой день.

Стартанул в 7:45. Чем дальше я удалялся от Большого Голоустного тем больше становилось снега. Снежные поля уже тянулись по несколько километров. Иногда на них встречались стихийные автомобильные дороги.

В пути попалось укрытие от ветра из льдин. Мне показалось, что его сделали ради развлечения, а не для того чтобы, на самом деле, в нем прятаться.

За 10 км до Листвянки, около поселка Большие Коты чистый лед окончательно кончился. Передо мной до горизонта лежал твердый снежный наст толщиной 10-15 см.  Ехать по нему было невозможно - колеса проваливались и застревали, как в песке.

Я знал, что от Больших Котов до Листвянки, по льду прокладывают автомобильную дорогу. Поэтому стал пробиваться к берегу.  Однако, эта дорога оказалась очень рыхлой и тоже не позволяла ехать. Оставшиеся 10 км до Листвянки я шел пешком.

В Листвянку я приехал, примерно, в 14:10 и заселился в гостиницу Маяк. Я заранее выбрал эту гостиницу, потому что она находится напротив остановки маршруток, которые идут в Иркутск. И мне не придется далеко тащить свой багаж.

В Листвянке я провел еще один день. Разобрал и упаковал велосипед, сложил снарягу. Погулял по поселку, но ничего интересного, кроме музея минералов, тут не обнаружил. Одни гостиницы и рестораны. И везде, уже привычные, китайские туристы.

На следующий день я уехал в Иркутск и вечером сел на поезд. Удивительно, но попал в тот же самый вагон и к тем же самым проводницам, с которыми ехал на Байкал. И опять всю дорогу я ехал в купе один, как будто до конца хранил верность своему одиночному Байкальскому путешествию...